[sherlockRPS]

Название: Репетиция
Автор: Марана
Пейринг: Эндрю/Мартин, опосредованно - Джим/Джон/Шерлок
Жанр: РПС, ООС
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Эти прекрасные люди... все еще не мои)
Размер: драббл
Ворнинг: вживание в роль, непонятно чей юст
Размер: 791 слово


-Эндрю, прекрати.
Мартин не делает попытки вырваться, однако морщится достаточно выразительно для того, чтобы произвести впечатление на мужчину, обнимающего его за плечи. Однако мужчина этот лишь демонстрирует их общему отражению ехидную ухмылку, да плотнее прижимается к его спине.
-Если ты не перестанешь об меня тереться, эта сцена получит нежелательный рейтинг, - сухо добавляет Фримен.
-Не переживай, на тебе будет парка, так что никто ничего не заметит, - последние слова Эндрю буквально шепчет в ухо партнеру, заставляя того возмущенно фыркнуть:
-Никто и так ничего не заметит, даже если я буду голый!
-Хочешь внести изменения в сцену? – немедленно интересуется Скотт, почти прикусывая его ухо. – Хм, если Шерлок увидит голого Джона, увешанного пластидом...
-Нет, я хочу сказать, что ты меня совершенно не возбуждаешь! – Мартин, выкрутившись, наконец, из нежеланных объятий, оборачивается к Эндрю с максимально суровым выражением лица. – И что ты несерьезно относишься к работе.
-Я, - возражает Эндрю, - отношусь к работе очень серьезно. Я вникаю в роль. Я пытаюсь понять, что испытывает Джим в этот момент, что им движет.
-О чем ты говоришь? – Мартина, со всей определенностью, смущают смешливые морщинки вокруг непроницаемо темных глаз, и по спине его пробегает холодок, когда он думает, что его Джон должен будет увидеть это же психопатическое сочетание несочитаемого.
-Я говорю о том, что он, привыкший действовать исподтишка, руководить из-за кулис, впервые сам выходит на сцену. Он, - Эндрю разглаживает ладонями джемпер на груди стоящего перед ним мужчины, - никогда не имевший непосредственных противников – впервые бросает вызов сам. Он, никогда не маравший свои руки, впервые лично занимается заложником. Занимается Джоном, занимается тобой.
Легкого толчка в грудь оказывается достаточно для того, чтобы Мартин отступил назад и оказался прижатым к стене; однако на этот раз он не пытается вырваться, словно завороженный блеском глаз под высоко изогнутыми тонкими бровями. Он заворожен лихорадочным шепотом Эндрю, его странными, глуховато-истерическими интонациями, опасно близким горячим дыханием и беспорядочными движениями пальцев, касающихся его тела.
-Он пытается быть ближе к Джону, потому что тот близок к Шерлоку? – рискует предположить Мартин, и старается не вздрогнуть, получив в ответ улыбку, вполне заслуживающую эпитета «безумный».
Пальцы, скользнув по его плечам, стискивают их неожиданно крепко, а узкие бедра (вчера Марк назвал их «вертлявыми», но Эндрю, кажется, нисколько не обиделся) оказываются тесно прижатыми к его собственным, явно провоцируя естественную реакцию.
-Вот видишь, ты понимаешь, - Эндрю под маской Джима (или наоборот? – Мартин уже запутался) усмехается одобрительно, но относится ли это одобрение к его фразе или к начинающей проявлять себя эрекции, Фримен не знает. – Есть ли другой способ узнать человека лучше?
-Другой?
-Чем поиметь то, что имеет он.
-Мне не нравится слово «поиметь», - Мартин ерзает на месте, но добивается лишь более плотного контакта с пахом Эндрю. – Кроме того, я – не бездушный объект.
Он, кажется, перестает делать различие не только между Эндрю и Джимом, но и между собой и Джоном; однако успокаивает сам себя репликой последнего – «это нормально». Сейчас это и в самом деле кажется нормальным – как и проникающие под джемпер прохладные пальцы.
-Для Шерлока, - поправляет его Мориарти-Скотт. – Для Шерлока ты – показатель его человечности, и потому представляешь особую ценность. Для Джима ты тоже важен, и по той же самой причине. Но, поскольку ты являешься ключом к Шерлоку, то есть средством достижения цели, значит, ты – в первую очередь бездушный объект.
Он кажется довольным – собой, своей логикой, до нелепого парадоксальной и блестящей; и тем большее удовольствие Мартин получает, отвечая ему:
-Ну, а если так, то никакого сексуального напряжения в этой сцене быть не может.
Пальцы выбираются из-под джемпера, Эндрю обиженно кривит губы:
-Ловко. Но, - он тут же оживляется,- Джим ведь жаждет заполучить не Джона, а Шерлока; Уотсон - лишь способ для этого, инструмент... ну, как фаллоимитатор, к примеру; так что он вполне может быть использован подобным образом. Трахать Джона, зная, что трахаешь таким образом Шерлока, - Эндрю, кажется, смакует каждую произносимую букву каждого отдельного слова, и морщится от внезапного шипения Мартина:
-Ну так значит, Джим твой – импотент, раз сам по себе ничего не может.
Он сам не знает, почему так злится, почему так глупо ревнует – неизвестно кого неизвестно к кому, и так обижается, и так быстро успокаивается, когда Эндрю неожиданно целует его – легко и беспечно чмокает в сжатые губы, и отстраняется так небрежно, будто ничего и не было.
-Я думаю, ты ревнуешь, - он читает мысли, и улыбается, приподнимая кукольно-красивые брови.
-А я думаю, - огрызается Мартин, - что ты заигрался!
-Или недоиграл? - Эндрю окончательно отстраняется, на прощание смерив взглядом его промежность. – Знаешь, мы всегда можем порепетировать еще немного.
-Да шел бы ты, - бессильно бормочет Мартин, и злится – на себя, на Эндрю, на Стивена с Марком, на Бенедикта, на весь свет. На блестящий сценарий, на слишком живых персонажей, на свою слабость и свою же принципиальность, на то, что он, вероятно, никогда не сумеет ответить на этот вызов в глазах другого мужчины. Сыграть – сможет, ответить по-настоящему – нет.
Он злится, злится по-настоящему; и надеется, что значимость финальной сцены поможет ему удержать себя в руках – особенно, если парка окажется достаточно длинной.